Как христианские правоверы стали православными христианами? Кто такие христиане? История возникновения христианства

Вплоть до Никейского собора, созванного в 325 году, христане в Римской империи подвергались преследованиям: у них отбирали имущество, церкви предавали огню. Гонения особенно усилились при императоре Диоклетиане (около 245-316 гг.). Диоклетиан хотел возродить старые языческие традиции и преобразовать их, в своего рода, государственную религию. Однако его антихристианская политика оказалась несостоятельной. Конец ей положил Константин I (около 285-337 гг.), ставший императором после Диоклетиана.

Римская империя располагала хорошо организованным войском и отлаженным механизмом государственного управления. Общее экономическое пространство обеспечивало достойный уровень благосостояния. Гражданские права, дарованные всем жителям империи, способствовали укреплению сплоченности населения. Единства не было лишь в вопросе вероисповедания.

Никейский собор

Чтобы поставить точку в давнем религиозном споре между епископом Александром и пресвитером Арием, император Константин пригласил христианских священослужителей 19 июня 325 года на Собор в Никею (ныне - Изник, населенный пункт в Турции, в окрестностях Стамбула).

Собор, ставший первым Вселенским собором христианской Церкви, продолжался более двух месяцев. После долгих дебатов император Константин I принял сторону епископа Александра и его единомышленников. Собор провозгласил божественность Духа Святого и его равенство Отцу и Сыну. Арианство было осуждено. С установлением основных доктрин христианства и подписанием формулы христианского вероисповедания (так называемого Никейского символа веры) преследования христиан прекратились.

Манифест о вере

Вскоре у приверженцев христианства появился новый повод для торжества. 27 февраля 380 года восточноримский император Феодосий I Великий (347-395 гг.), в присутствии западноримского императора Валентиниана II (371-392 гг.) и его сводного брата, соправителя Грациана (359-383 гг.), подписал в Салониках эдикт о вере, провозгласивший христианство государственной религией и запретивший отправление языческих обрядов.

Соответственно эдикту, в Римской империи каждый человек должен был исповедовать веру в той ее форме, которую проповедовал святой Петр в Риме и которой следовали мужи апостольской святости - римский епископ Дамас и александрийский епископ Петр. Это означало представление о Боге как о неслиянной и нераздельной Святой Троице - Отце, Сыне и Святом Духе.

"Последователям этого вероучения, - говорилось в эдикте, - мы повелеваем именоваться православными христианами, остальных же мы считаем душевнобольными и безумными, присуждаем их нести бесславие еретического учения, собраниям же их не приписываем имени церквей. Кроме приговора божественного правосудия, они должны будут понести строгие наказания, каким заблагорассудит подвергнуть их наша власть, руководимая небесной мудростью".

Симбиоз культуры и религии

Как в Римской империи некогда преследовались христиане и иудеи, так теперь здесь подверглись суровым гонениям язычники. Культовые обряды иноверцев приравнивались к государственной измене. Языческие храмы и святилища безжалостно уничтожались. Жертвой ревнителей "истинной" веры стал и Дельфийский оракул - легендарное прорицалище при храме Аполлона в древнегреческом городе Дельфы.

Древняя история Греции и Рима и иудейско-христианское религиозное учение оказали решающее влияние на развитие Европы - как в положительном, так и в отрицательном смысле. Ибо в последующие столетия христианский крест символизировал не только помощь неимущим, больным и страждущим. Убийства инакомыслящих и "вероотступников" тоже осуществлялись во имя Христа.

Эдикт римского императора Феодосия I Великого имел для Европы далеко идущие последствия: этот манифест о вере послужил основой для слияния иудейско-христианской религии с греческо-римской культурой.
Вплоть до Никейского собора, созванного в 325 году, христане в Римской империи подвергались преследованиям: у них отбирали имущество, церкви предавали огню. Гонения особенно усилились при императоре Диоклетиане (около 245-316 гг.). Диоклетиан хотел возродить старые языческие традиции и преобразовать их, в своего рода, государственную религию. Однако его антихристианская политика оказалась несостоятельной. Конец ей положил Константин I (около 285-337 гг.), ставший императором после Диоклетиана.

Никейский собор
Чтобы поставить точку в давнем религиозном споре между епископом Александром и пресвитером Арием, император Константин пригласил христианских священослужителей 19 июня 325 года на Собор в Никею (ныне - Изник, населенный пункт в Турции, в окрестностях Стамбула).

Целью Собора, для участия в котором прибыло 318 епископов, а также множество пресвитеров и диаконов, было вовсе не возведение христианства в ранг государственной религии, а урегулирование религиозных разногласий ради стабилизации Римской империи.
Собор, ставший первым Вселенским собором христианской Церкви, продолжался более двух месяцев. После долгих дебатов император Константин I принял сторону епископа Александра и его единомышленников. Собор провозгласил божественность Духа Святого и его равенство Отцу и Сыну. Арианство было осуждено. С установлением основных доктрин христианства и подписанием формулы христианского вероисповедания (так называемого Никейского символа веры) преследования христиан прекратились.

Манифест о вере
Вскоре у приверженцев христианства появился новый повод для торжества. 27 февраля 380 года восточноримский император Феодосий I Великий (347-395 гг.), в присутствии западноримского императора Валентиниана II (371-392 гг.) и его сводного брата, соправителя Грациана (359-383 гг.), подписал в Салониках эдикт о вере, провозгласивший христианство государственной религией и запретивший отправление языческих обрядов.

Эдикт под названием Cunctos populos не только обеспечил христианству особый статус, но и открыл дорогу гонениям на еретиков и иноверцев. В нем император Феодосий повелел всем народам, находящимся под его властью, исповедовать веру по Никейскому символу, принятому на I Вселенском соборе.
Соответственно эдикту, в Римской империи каждый человек должен был исповедовать веру в той ее форме, которую проповедовал святой Петр в Риме и которой следовали мужи апостольской святости - римский епископ Дамас и александрийский епископ Петр. Это означало представление о Боге как о неслиянной и нераздельной Святой Троице - Отце, Сыне и Святом Духе.

Симбиоз культуры и религии
Как в Римской империи некогда преследовались христиане и иудеи, так теперь здесь подверглись суровым гонениям язычники. Культовые обряды иноверцев приравнивались к государственной измене. Языческие храмы и святилища безжалостно уничтожались. Жертвой ревнителей "истинной" веры стал и Дельфийский оракул - легендарное прорицалище при храме Аполлона в древнегреческом городе Дельфы.

И все-таки 27 февраля 380 года - эпохальная дата в европейской истории. Ведь именно в этот день сформировался симбиоз из иудейско-христианских корней и греческо-римской античной культуры.
Древняя история Греции и Рима и иудейско-христианское религиозное учение оказали решающее влияние на развитие Европы - как в положительном, так и в отрицательном смысле. Ибо в последующие столетия христианский крест символизировал не только помощь неимущим, больным и страждущим. Убийства инакомыслящих и "вероотступников" тоже осуществлялись во имя Христа.

Степенность христиан

Вся жизнь христиан была образцом умеренности. Заботясь, преимущественно, о внутреннем величии и благородстве, и дорожа только духовными сокровищами, они осуждали всё то, что изобрела роскошь в преисполненном богатствами Римском государстве, как например, построение пышных зданий, обзаведение богатой мебелью, столами из слоновой кости, ложами из серебра, обтянутыми пурпуровою и вышитою золотом материей, золотую и серебряную посуду, украшенную резьбою и драгоценными камнями (Климент Александрийский, "О воспитании детей"). Вот, что нашли мучители в горнице, в которой жила св. Домна, богатейшая девица Никомидийская: Распятие, книгу Деяний Апостолов, рогожу на полу, глиняную кадильницу, лампаду и небольшой деревянный ящичек, в котором хранились Св. Дары для приобщения (Бароний, "Деяния мучч. Никомидийских," Летопись 29).
Христиане не носили одежд яркого цвета; св. Климент Александрийский одобрял белый ("О воспитании детей"), как знак чистоты, и притом сей цвет был в общем употреблении у греков и римлян. Христиане не любили также весьма тонких материй, особенно шёлковых, (бывших тогда в такой ценности, что они продавались на вес золота); перстней, драгоценных камней, завивания волос, опрыскивания себя духами, слишком частого посещения бань, излишней опрятности - словом, всего, что может возбудить чувственную любовь и вожделение (К. Александрийский, "О воспитании детей"; "Постановления апостолов"). Пруденций полагает первым знаком общения с христианами - перемену во внешности и отказ от украшений. Аполоний, древний писатель Церкви, делает следующий упрек монтанистам, говоря о их лжепророках: "Скажите мне, пророк напрыскивается ли духами? Любит ли наряды? Играет ли в кости? Отдает ли в рост деньги? Пусть скажут, позволительно ли сие, или нет? Я докажу, что их пророки то делают" (Евсевий, "История...").
Некий мученик, желая обличить в измене одного лжехристианина, указал судьям, что этот обманщик завивал волосы, пристально смотрел на женщин, что ел много и издавал винный запах (Бароний, "Деяния св. Севастиана," Летопись 289). Вообще, внешне христиане держали себя сурово или, по крайней мере, просто и степенно. Некоторые из них вместо обыкновенной одежды носили философскую епанчу (Тертуллиан, "В защиту философской епанчи"), как, напр., блаж. Августин, Тертуллиан и св. Геракл, ученик Оригена.

Забав у них почти вовсе не было. Они не ходили ни на какие народные зрелища, ни в театр, ни в амфитеатр, ни в цирк ("Постановления апостолов"; Тертуллиан "О зрелищах"). В театре играли трагедии и комедии, в амфитеатре происходило сражение на мечах или травля зверей; цирк был предназначен для состязания на колесницах. Все эти зрелища составляли часть идолопочитания и бесовских празднеств, - сего уже довольно было для христиан, чтобы чувствовать к ним отвращение; но кроме того они смотрели на них, как на главный источник развращения нравов. "Можно ли, - говорит Тертуллиан, - любоваться изображением того, что делать не должно?" ("О зрелищах"). Театр представлял собой зрелище безстыдства, амфитеатр - безчеловечности, тогда как христиане от этого были столь далеки, что не хотели смотреть даже на казни, совершаемые правосудием. Обе эти забавы служили пищею страстей (Блаж. Августин "Исповедь"). И даже посещение цирка, сколь невинным оно не казалось, было строго запрещено свв. отцами из-за возмущений, которые там господствовали и которые ежедневно приводили к ссорам, дракам, нередко даже кровопролитию. Сверх сего великие издержки, шедшие на эти зрелища, праздность, которую они питали, встреча мужчин и женщин, которые сидели здесь вместе и могли друг друга рассматривать с полною свободою и любопытством, - всё это в глазах христиан было предметом, достойным порицания.

Христиане не менее порицали игру в кости и другие сидячие игры, как вредные и к тому же, развивающие леность (Климент Александрийский, "О воспитании детей"). Они осуждали громкий смех и всё то, чем он возбуждается, т. е. постыдными телодвижениями и словами (Климент Александрийский, "О воспитании детей"; свят. Ириней, "Постановления апостолов"). Они не хотели видеть в жизни христианина ничего неприличного, низкого, недостойного честных людей, ни слышать от него глупых речей и безполезной болтовни, свойственной простонародью и, особенно, женщинам, которую обвиняет ап. Павел, говоря: "слово ваше да будет всегда с благодатью" (Кол. 4:6). Против сих-то безпорядков, как предохранительное средство, предписывалось молчание.

Сему всему не следует удивляться, ибо любители забав часто порицаются и даже проклинаются Св. Писанием (Притч. 3:34; 12:18), а св. Павел осуждает именно то, что греки называли евтрапелией: забавные разговоры и поступки (Ефес. 5:4), из которых Аристотелю угодно было составить особенную добродетель. В самом деле, вся жизнь христианина состояла в том, чтобы заглаживать прежние грехи покаянием и предотвращать будущие умерщвлением страстей. Кающийся, поскольку хочет наказать себя за неумеренное наслаждение удовольствиями, должен это начать отречением от самых дозволенных удовольствий, ибо, чтобы истребить страсть или, по крайней мере, ослабить её, должно, сколько возможно менее, поблажать ей. Посему истинный христианин никогда не должен искать чувственного удовольствия, а разве мимоходом получать то, которое сопряжено с необходимыми потребностями жизни, как например, вкушением пищи и сном. Если он наслаждается чем-нибудь, то это наслаждение должно быть истинное: таков отдых после трудов, удовлетворяющий слабости нашего естества, которое бы изнемогло, если бы тело находилось в непрестанном действии и душа в неослабном напряжении. Но искать чувственного удовольствия и ставить его целью жизни - это совершенно противно обязанности самоотвержения, которая составляет сущность добродетелей христианских. Телесный труд или прекращение занятия возвращают бодрость душе; отдых, пища и сон восстанавливают телесные силы; забавы же ни к чему не нужны.

Но сколь ни сурова представляется нам жизнь первых христиан, не должно однако же воображать, что она была горестная. Св. Павел требовал от них, конечно, не невозможного, когда побуждал их к радости (Филип. 4:4). Если они и лишены были чрезмерных удовольствий, за которыми гоняется большая часть людей, то, с другой стороны, свободны были от печалей и других страстей, их терзающих, поскольку жили без честолюбия и корыстолюбия. Не имея привязанности к благам настоящей жизни, они легко переносили неприятности, их сердце исполнялось спокойствием чистой совести, радостью благих дел, через которые они старались угодить Богу и, наипаче, сладкою уверенностью в будущей жизни, в которой не будет никаких огорчений.

По этой причине забота о потомстве не тревожила их. Они желали своим детям, как и самим себе, одного блага - скорее отойти от мира (Тертуллиан, "О зрелищах"). Если они покидали их сиротами, как то часто случалось с мучениками, то знали, что Церковь будет их Матерью и что они ни в чем не потерпят нужды. Таким образом они жили своим рукоделием или доходами, часть которых уделяли нищим, без забот и нужд, чуждые не только низкой и сколько-нибудь неправедной корысти, но и всякого желания собирать и богатеть. Так, когда между гонениями некоторые из христиан стали собирать недвижимость и искать сокровищ в земле, - это отцами почиталось безпорядком, достойным оплакивания (свят. Киприан, "О падении"). Люди, настолько холодные ко всему земному, не могли быть пристрастными к удовольствиям чувственным. "Какое удовольствие, - говорит Тертуллиан, - может сравниться с тем, которое происходит от презрения к миру, от истинной свободы, от чистой совести, от навыка довольствоваться малым и не страшиться смерти? Попирать ногами языческих богов, изгонять демонов, целить болезни, испрашивать откровений, жить для Бога, - вот утехи, увеселительные зрелища христиан!" ("О зрелищах").

Союз христиан

Так жили христиане порознь, вне всего общества. В собраниях же их под именем Церкви греки подразумевали собрание народа для совещания о делах общественных. Так собрание народа в Эфесе называется в Деяниях "церковью" (Деян. 19:32). Посему, в отличие от мирской церкви, собрание верующих именовалось Божией Церковью. Ориген, опровергая Цельса, сравнивает эти две церкви и утверждает решительно, что судя даже по христианам, стоящим на низшей степени христианского совершенства, Церкви христианские как бы светили в мире. Из самого понятия о Церкви видно, что христиане каждого города составляли единое общество; и вот, что было одним из главных предлогов к гонению: собрания их казались предосудительными, как несогласные с законами правления, и их единодушие, которое на самом деле происходило только от взаимной любви, представлялось заговором (Тертуллиан, "Апология").

Действительно, христиане одного города или селения сводили между собою тесную дружбу в собраниях, назначенных для молитвы и других благочестивых упражнений, где они виделись почти каждый день. Здесь имели они частые беседы и советовались друг с другом даже о неважных вещах, - радость и горесть у них были общие. Если кто-нибудь из них получал от Бога особую милость, все принимали в том участие; если кто находился в состоянии покаяния, все испрашивали прощение. Они обращались между собою, как родные, называя друг друга отцом или сыном, братом или сестрою, смотря по возрасту и полу.

Этот союз укреплялся властью родителей в своем семействе и подчиненностью их священникам и епископу, как говорит свят. Ириней в своих письмах. Епископы находились между собою в тесном союзе; без общего согласия они не предпринимали ничего важного. Принадлежавшие к одному кругу часто сходились на Собор, когда имели для сего свободное время. Епископы же из дальних мест вели между собою частую переписку, весьма удобную из-за чрезмерной обширности Римского единодержавия, которое Господь нарочно устроил с тем, чтобы содействовать успехам Евангельской проповеди (Ориген, "Против Цельса"). Эти письма имели особую форму для предохранения их от подлога и прикрытия святых истин, необходимых особенно во время гонений (Киприан, "К Клименту Римскому," Письмо 9). Для большей безопасности письма посылались с клириками, а за их недостатком с людьми, нарочно для сего избранными. Но так как Церковь Божия не ограничивалась пределами Римской империи, а простирала свое владычество по всем окрестным странам, то единство веры и нравов, общее всем христианам, было достойным ещё большего удивления при столь великом разнообразии народов, особенно когда замечали, что истинная религия отучила своих последователей от самых грубых и безрассудных привычек. После сего можно сказать, что Вселенская Церковь составляла точно одно тело, члены которого соединялись союзом не только веры, но и любви взаимной.

Молитва

Таким образом, новокрещенные мало-помалу вступали в новую жизнь, духовную и благодатную, что прежде казалось им невозможным, а теперь уже находили нетрудным. Первым и главным занятием их была молитва; согласно с учением апостола Павла о непрестанной молитве, христиане все меры принимали к тому, чтобы как можно чаще устремлять свой дух к Богу и вещам Божественным. Они всегда, когда только возможно было, молились вместе (св. Игнатий, "Письмо к Ефесянам"; Тертуллиан, "Апология"), быв уверены, что большее число просящих у Бога известных благодеяний имеет и большее право на получение их, по слову Спасителя (Мат. 18:19-20). Поэтому св. Игнатий за правило поставляет св. Поликарпу, чтобы собрания были часты, и советует справляться о присутствии каждого из верных по имени. К упомянутому побуждению присоединялось ещё и то, что присутствие пастырей, обыкновенно, придает более важности общественным молитвам, и предстоящие своим примером побуждают друг друга к ревности и благочестию.

Общественные молитвы, на которые, преимущественно, собирались верные, совершались утром и вечером. Их учили, таким образом, освящать начало и конец дня ("Постановления апостолов") и отнюдь, не извинять себя житейскими делами, которые были только прибавлением к духовным делам. Утренние молитвы, по-видимому заменяли утреннюю ветхозаветную жертву, а вечерние - вечернюю, и употреблялись для освящения начала ночи. Их иногда называли светильнами, потому что они совершались в такое время, когда уже начинали зажигать светильники, и теперь, в это время поется известный стих, напоминающий о свете. Общественное молитвословие, обычно, заключалось взаимным лобзанием мира (Тертуллиан, "О молитве Господней"). Те, кто не мог присутствовать в собрании: больные, заключенные в темницу, путешествующие - собирались между собою, как только это было возможно, и, если находились порознь, то не преставали, однако же, молиться в положенное время.

Кроме утра и вечера молились ещё в 3-м, 6-м и 9-м часу дня и в продолжение ночи. Климент Александрийский, Тертуллиан и св. Киприан ясно обозначают все эти молитвы. Они утверждают их примерами из Ветхого и Нового Заветов и приводят на то глубокие причины. Ориген требует, чтобы молились, по крайней мере, утром, в полдень, вечером и ночью ("О молитве"). Молящиеся, по обычаю, обращались к востоку и стояли с руками, воздетыми к небу. Часы молитвы считались по счету римлян (Климент, "Строматы"), которые делили весь день от восхода до захода солнца на 12 равных часов, но неравных по мере возрастания или убывания дней. Ночь равным образом делилась на 12 часов и на четвертые части, которые назывались стражами или сменами, поскольку на войне сменяли ночной караул четыре раза. Таким образом, если взять пример равноденствия, 1-ый час римский будет отвечать нашему 7-му часу утра, 3-й - 9-му, 6-й - полудню, 9-й - 3-му за полдень, 12-й - 6-му, из чего видно, что молитвы в продолжение дня следовали одна за другою через каждые три часа.

Среди ночи вставали, чтобы молиться по примеру псалмопевца (Пс. 118:62) и св. апостола Павла, когда он находился в темнице после побоев, перенесенных им вместе с Силою (Деян. 16:25). Климент Александрийский, Тертуллиан и Ориген упоминают о сей ночной молитве (Климент, "Строматы," "О воспитании детей"; Тертуллиан, "К жене"), св. Киприан отзывается о ней с похвалою ("О молитве в конце дня"); вообще, сей навык молитвенного бдения одобряется всеми отцами, как весьма полезный для умерщвления плоти и для возвышения духа к Богу в минуты самые безмятежные. Было так же правилом прочитывать Символ Веры каждое утро и в случае какой-либо опасности (Блаж. Августин, "Беседа 42"; св. Амвросий, "О девстве").

Наконец, дабы сколь можно чаще обращаться к Богу и строже выполнять заповедь о непрестанной молитве, составлялись молитвы, особенные для каждого занятия, следуя внушению св. Павла (Кол. 3:17). Таким образом все работы, как то: возделывание земли, сев, жатва и сбор плодов, начинались и оканчивались молитвами. Молились, начиная строить дом или жить в нем, начиная ткать холст или шить платье, или носить его, или делать что-нибудь подобное. Примеры такого рода молитв и теперь можно найти в служебниках. Приветствия в начале письма и при встречах состояли не в обыкновенном изъявлении дружбы, но в молитве (Свят. Златоуст, "Беседа на послание к фессалоникийцам"). Действия не столь важные сопровождались знамением креста, как сокращенной молитвой. Его изображали на челе и употребляли почти каждую минуту, т.е. каждый раз, когда надлежало входить, выходить, идти, садиться, вставать, ложиться, одеваться, обуваться, пить, есть и прочее (Тертуллиан, "О винце"; свят. Кирилл Иерусалимский, "Оглашение о Вознесении").

Собрания и литургия

Принадлежавшие к той же церкви собирались в воскресный день, называемый у язычников днем солнца, который у христиан был во всегдашнем уважении, ибо он напоминает о сотворении света и воскресении Христовом (Свят. Иустин, "Апология первая"). Собирались также в пятницу, называемую у христиан днем приготовления. Местом собрания был какой-нибудь частный дом, в котором отделялась одна из столовых комнат в верхнем жилье. Такова была горница, из которой упал юный Евтих во время полнощной проповеди ап. Павла в Троаде. Она была в третьем этаже, достаточно освещена, и верные туда собирались в ночь на воскресение для преломления хлеба, т.е. для Евхаристии, за которой следовала в ночь на воскресение вечерня (Деян. 20:7-11). Часто гонение заставляло христиан укрываться в подземельях за городом, как-то подтверждают каменные пещеры, находящиеся близ Рима, известные под названием Рима подземного (Бароний, Летописи 224, 245). Так было при императорах Филиппе и Гардиане (Евсевий, "История..."), а после низложения Павла Самосатскаго император Аврелиан приказал дом церковный отдать тем, кому присудят италийские и другие правоверные епископы (Евсевий, "История..."). Некоторые из этих открытых церквей находились в частных домах, как то известно о домовой церкви сенатора Пуденса. Иногда же для сего строились особые здания. Незадолго перед гонением Диоклетиана, церкви во всех городах, начиная с основания, были перестроены и гонение началось их разрушением (Евсевий, "История...").

В этих собраниях совершалось молитвословие, определявшееся, как указано выше, разными часами дня и ночи, приносилась безкровная Жертва, как действие, исключительно принадлежавшее священниками. Оно называлось или именами, взятыми из Св. Писания, как напр., вечерней, преломлением хлеба, жертвою, или именами, принятыми Церковью: синаксом, что значит собрание; Евхаристиею, что значит благодарение; Литургиею, что значит общественное служение. Оно совершалось иногда перед восходом солнца, особенно, во время гонений, во избежание помехи, которую могли устроить неверные (Киприан, "Письмо к Целилию"). В каждой церкви или в каждом приходе совершаема была лишь одна литургия, отправлял её всегда епископ, а за отсутствием или болезнью его - священники, которые были тут же и служили с ним вместе. Устав литургии, проходя разные времена и места, изменился через прибавление и отмену некоторых важных обрядов, но в существе своем остался неизменным. Вот что мы находим об этом у древних писателей.

После некоторых молитв читали Св. Писание сперва Ветхого, затем Нового Завета, чтение заключалось Евангелием, которое изъяснял настоятель, прилагая к сему наставления, сообразные с нуждами своей паствы (Свят. Иустин, "Апология"). После сего все вставали с мест и, обращаясь к востоку с воздетыми к небу руками, молились за людей всякого рода: христиан, язычников, знатных и бедных и, преимущественно, за пленных, больных и прочих страдальцев. Диакон побуждал предстоящих к молению, священник произносил возглас, а народ в знак согласия отвечал: аминь ("Постановления апостолов"; свят. Киприан "Письмо к Цецилию"). За сим следовало приношение Даров, т.е. хлеба и вина, растворенного водою, служивших веществом таинственной Жертвы. Предстоящие давали друг другу лобзание мира: мужчины мужчинам, а женщины женщинам - в знак совершенного единения; потом каждый относил дары священнику, который от лица всех приносил их Богу (Климент, "О воспитании детей"). Тогда, приступая к тайнодействию, он внушал предстоящим возвысить сердца свои к Богу, благодарить Его и славословить с ангелами и всеми небесными силами, потом, вспоминая установление Евхаристии и повторяя слова, изреченные при сем Иисусом Христом, совершал самую тайну (таинство - ред.), после чего читал с народом молитву Господню и, причастившись первый сам, чрез диаконов раздавал причастие всем предстоящим (Свят. Иустин, "Апология"). Ибо все, кто входили в Церковь, обязывались причащаться, особенно же, служители алтаря ("Правила апостолов"). Тело Господне принимаемо было с величайшею осторожностью и опасением, дабы ни малейшая крупица Причастия не упала на землю.

Тем, кто не мог присутствовать при совершении литургии, причастие отсылалось чрез диаконов или служителей церковных - аколуфов. Часть Причастия сохранялась для напутствия умирающих, как дорожный запас на дальнейший путь, их ожидающий. Позволялось верным брать Причастие домой (Тертуллиан, "К жене"), дабы каждое утро приобщаться до вкушения пищи или в случае опасности, например, когда надлежало идти на мучение, потому что не всякий день можно было собираться для слушания литургии. Причастие, отлагаемое для здоровых или больных, заключалось под видом только хлеба, между тем как в собрании все приобщались под двумя видами, кроме малолетних детей, которых причащали одним вином. Трапеза любви, следовавшая в древности за причащением Св. Тайн, состояла из обыкновенных яств, от коих все присутствовавшие вкушали на том же самом месте. Впоследствии она была предоставлена только вдовицам и нищим. За столом известная доля откладывалась епископу, хотя бы он и отсутствовал. Священники и диаконы получали по две доли, чтецы, певцы и привратники по одной ("Постановления апостолов"; Тертуллиан, "О посте").

Сокровенность таинств

В сих же самых собраниях совершались и все прочие священнодействия, коль скоро ничто сему не мешало; и вот почему так строго смотрели за тем, чтобы не впустить туда кого-нибудь из неверных, ибо во всей точности исполнялось предписание Спасителя, не давать святыни псам и не метать жемчуга перед свиньями (Мате. 7:6). От сей-то скрытности священнодействия получили наименование таинств, т.е. вещей тайных, о коих хранилось нерушимое молчание. Они скрываемы были не только от неверных, но и от оглашенных. Не только не совершали таинств в их присутствии, но никто не смел даже рассказывать им, что происходило в собрании, ни произносить в присутствии их слов, употребляемых при служении, ни говорить о свойствах священнодействия, и тем менее писали о сем, а если в общенародном поучении или в сочинении, которое могло попасть в руки язычников, заходила речь о Евхаристии или другом каком-нибудь таинстве, то при этом употреблялись слова им непонятные и загадочные. Таково в Новом Завете выражение "преломлять хлеб" (Деян. 2:42), т.е. раздавать освященные Дары, которое не могло быть понятно язычникам. Эта предосторожность существовала долгое время и после свободы, обретенной Церковью. Нужно исключить отсюда только апологии, в коих писатели объясняли таинства для отражения клеветы, возводимой на христиан.

Инструкция

Христианство зародилось в первом веке нашей эры (современное летосчисление ведется именно от Рождества Христова, то есть дня рождения Иисуса Христа). Современные историки, религиоведы и представители иных религий не отрицают того факта, что в палестинском Назарете более двух тысяч лет назад был рожден , ставший великим проповедником. В Иисус - один из пророков Аллаха, - раввин-реформатор, решивший переосмыслить религию предков и сделать ее более простой и доступной для народа. Христиане, то есть последователи Христа, чтят Иисуса как помазанника Божьего на земле и придерживаются версии непорочного девы Марии, матери Иисуса, от Святого Духа, спустившегося на землю в виде . Эта лежит в основе религии.

Первоначально христианство распространялось Иисусом (а после его смерти - последователями, то есть апостолами) в среде . В основе новой религии лежали ветхозаветные истины, но более упрощенные. Так, 666 заповедей в превратились в основные десять. Был снят запрет на употребление свинины и разделение мясных и молочных блюд, провозглашен принцип «не человек для субботы, но суббота для человека». Но главное - в отличие от иудаизма христианство стало открытой религией. Благодаря деятельности миссионеров, первым из которых стал апостол Павел, христианское вероучение проникло далеко за пределы Римской империи, от иудеев к язычникам.

В основе христианства лежит Новый Завет, который вместе с Ветхим Заветом составляет Библию. В основе Нового завета лежат Евангелия - жизнеописания Христа, начиная от непорочного зачатия девы Марии и заканчивая Тайной вечерей, на которой один из апостолов Иуда Искариот предал Иисуса, после чего тот был объявлен и распят на кресте вместе с другими правонарушителями. Особое внимание уделяется чудесам, которые вершил при жизни Христос, и его чудесному воскрешению на третий день после смерти. Пасха, или Воскресение Христово, наряду с Рождеством - один из самых почитаемых христианских праздников.

Современное христианство считается самой популярной религией в мире, насчитывает около двух миллиардов последователей и разветвляется на множество течений. В основе всех христианских учений лежит идея триединства (Бог-отец, Бог-сын и Святой дух). Человеческая душа считается бессмертной, в зависимости от количества прижизненных грехов и добродетелей после смерти попадающая либо в ад, либо в рай. Важной частью христианства являются Таинства Божие, такие как крещение, причащение и другие. Расхождение в списке таинств, важности обрядов и способах молитв наблюдается у основных христианских ветвей - православия, и протестантства. Католики наравне с Христом почитают Матерь Божью, протестанты выступают против излишней обрядности, а православные (ортодоксальные) христиане верят в единство и святость церкви.

«…и ученики в Антиохии
в первый раз стали
называться Христианами». ()

Христиани́н – человек старающийся уподобиться Христу, член созданной Им Церкви. У христианина существует чёткая иерархия ценностей, высшая из которых – Богочеловек Иисус Христос, а всё остальное имеет значение лишь в той мере, в какой соотносится с Ним и приближает к Нему.
В священном Писании наименование христианин встречается три раза (), (), ().

Фраза невоцерковлённый христианин — оксюморон, наподобие женатый холостяк. Готовящийся стать христианином именуется катехуменом или , после крещения он попадает в разряд . Не причащающий более 3-х седмиц подряд без веских причин, переходит в разряд (от Бога, Его Церкви и спасения). Отлучённые — несущие в виде запрета причащаться на определённый срок.

О причинах появления термина христианин пишет : «Пока приверженцы казненного в Иерусалиме около 30 г. галилейского Проповедника Иисуса не покидали пределов Палестины, у них не было ни малейшей нужды в каком-то особом самообозначении. Ведь они, вспомним это, вовсе не собирались «основывать» новую религию, а себя самих считали наиболее верными из иудеев, сумевшими узнать и признать Мессию, когда Он наконец явился. В своем кругу, среди своих все было просто: друг для друга они «братья», в общем отношении к Учителю – «ученики», для враждебно настроенных раввинских авторитетов – «отщепенцы» (евр. «миним» ). Но вот когда ареал их проповеди, распространяясь на север, дошел до столицы на Оронте, тут-то для них понадобилось какое-то более общезначимое, более похожее на термин наименование, которое выражало бы их место среди чужих, в широком мире, фиксировало статус движения наряду с другими движениями, религиозными или еще какими-то».